Полет на Луну

или беглый взгляд на историю Новосибирска глазами пассажира городского транспорта

30 лет назад волею распределения я попала на работу в НФ ИТМ и ВТ (Новосибирский филиал института точной механики и вычислительной техники). И с тех пор работаю в организациях, которые тем или иным образом имеют отношение к Филиалу. Весной 1981 года мы переехали из левого крыла здания ВЦ, где занимали полтора этажа над ГПНТБ и подвальное помещение, в котором размещалась БЭСМ-6, в самое высокое в Академгородке, 11-этажное, здание, практически выстроенное собственными руками. Коробку, конечно, возвели строители, и многие из нас со студенческих лет помнят «вечный» забор возле ВЦ, но все отделочные работы выполняли сотрудники института, включая кандидатов наук, ведущих инженеров и даже директора. За первые полтора года работы в НФ полгода я провела на стройке, освоив штукатурный, малярные и конопатные работы. Так вот, в этом здании по адресу пр. Науки, затем пр. Лаврентьева, дом 6 (потом были номера 6/1, 6а), и разместилась наша организация. С годами Филиал стал самостоятельным институтом — НИПСом, потом превратился в акционерное общество. А уж когда в стране началась полная вольница, на базе дружного коллектива программистов, оставшихся не у дел, создавались разные предприятия всевозможных форм собственности, которые стали арендовать производственные площади у родного института. Я, передвигаясь по этажам, трудилась в фирмах НовИнСофт, УНИПРО, ЗАО Интел АО. Вот и получается, что 28 лет из 30 я тружусь в одном и том же 11-этажном здании. Но этот рекорд постоянства я все-таки делю с Ольгой Бочаровой, которая все эти годы тоже трудилась по вышеуказанному адресу.

Однако если Ольга добирается на работу преимущественно пешим ходом, то я, проживая в городе близ железнодорожного вокзала, вынуждена пользоваться услугами новосибирского общественного транспорта.

За 30 лет пользования общественным транспортом города Новосибирска я не один раз становилась участником событий, достойных разных Рекордных книг. Вокруг то и дело кипели страсти, выплескивались самые бурные эмоции.

Но все по порядку. В начале 80-x годов прошлого века добраться из центра Новосибирска до Городка можно было двумя автобусами: 8Э (экспресс) и 22. Конечная остановка экспресса располагалась на площади Кондратюка — в то время безымянный перекресток улиц Нарымской, Фрунзе, Советской и проспекта Димитрова. Потом ее «по просьбам трудящихся» (в то время все преобразования выполнялись по просьбам трудящихся) перенесли на Вокзальную магистраль и расположили напротив ЦУМа. Но когда в 1986 году затеяли застраивать четную сторону Вокзальной магистрали, то остановка переехала на перекресток улиц Салтыкова-Щедрина, Омской и проспекта Димитрова. Территорию от железнодорожного вокзала до проспекта Димитрова не просто огородили строительным забором, но и обнесли колючей проволокой. Въезд на огромную стройплощадку был с улицы Салтыкова-Щедрина. Над воротами красовался плакат: «Строительство жилого комплекса ведет бригада коммунистического труда СМУ-6 Сибакадемстроя». Коротая время в ожидании автобуса по утрам, мы всем пассажирским братством наблюдали, как в ворота въезжают железные фургоны с решетками, привозившие строителей-заключенных из «бригады коммунистического труда». Ну, чем не рекорд! Вот только в какую номинацию его внести? А строительство жилых домов растянулось больше, чем на 10 лет, и, чтобы мы, ожидающие автобус граждане, не язвили, остановку перенесли на улицу Гоголя к Дому офицеров. Я при этом проиграла — пришлось еще и на метро кататься. Тут мы, пассажиры, и встретили Перестройку.

Когда же встал вопрос о том, что нужно загрузить наше доблестное Метро, то конечную остановку перенесли под Коммунальный мост и назвали «Речной вокзал», там она находится до сей поры. Все предыдущие перемещения влияли только на место расположения конечной остановки маршрута 8Э, последнее — упразднило главное «священнодействие» — ожидание автобуса в ОЧЕРЕДИ. Про этот ритуал надо сказать особо. Организация пассажиров при помощи этого нехитрого механизма придавала обыденному и тоскливому времяпрепровождению элемент возвышенности (ни на один другой автобусный маршрут очередь просто не формировалась), а людей, стоящих в этой самой очереди (в затылок друг другу) автоматически относила к более высокой касте — почти к «интеллигенции». Когда автобус причаливал, водитель открывал заднюю дверь, и пассажиры чинно входили в салон. Те, кто хотел ехать сидя, могли остаться и подождать следующего автобуса. И это не важно, что численность стоящих вереницей «интеллигентов» могла доходить до 80 человек, а ожидать автобуса можно было до полутора часов, а ведь тогда совсем не было ПРОБОК на дорогах. Очередь упразднили водители автобусов. Пассажиры еще довольно долго становились в затылок друг другу и на «Речном вокзале». Но водители, подъезжая к этому хвосту, стали открывать все двери автобуса. И «интеллигенция» дрогнула. Студенты НГУ, сотрудники разных институтов Городка, спешащие на занятия и работу, дачники с инвентарем, у которых поспевал урожай от «Поселка РМЗ» до «Нижней Ельцовки», оттирая друг друга всеми частями тела, рвались занять места. Со временем забылась и привычка формировать очередь. А вот брать автобус штурмом народ не перестал, даже если желающих уехать всего человек 5.

И еще про 8Э. За эти годы менялся и его «порт приписки»— то это было ПАТП-4 (в Первомайке), то ПАТП-3 (на Бердском шоссе), то, снова ПАТП-4.

Теперь про маршрут автобуса с номером 22. Для меня он был удобнее «восьмерки», так как довозил практически до подъезда — конечная у него была у вокзала Новосибирск-Главный. Но остановок по пути следования у него было в 2.5 раза больше, чем у маршрута 8Э. С течением времени по пути следования автобуса появлялись новые светофоры, старились и часто ломались сами машины (22-й всегда базировался в ПАТП-3, которое не отличалось качеством обслуживания). Все это замедляло передвижение. Я предпочитала восьмерку. Но на 22-м ездила — чаще всего с работы домой. Да и набивался автобус этого маршрута плотнее, чем 8Э (остановок было больше). Однажды я сумела встать на нижнюю ступеньку 22-го автобуса у ВЦ. Но дверь за мной уже не закрылась. Правда, кто-то из вошедших ранее пассажиров для устойчивости поставил мне на ноги мешок с картошкой (это я позже узнала, сначала просто ощутила на ногах нечто весомое). Автобус тронулся, дверь не закрывалась. Сердобольная женщина в салоне (хозяйка мешка) призывала водителя и кондуктора к порядку, требуя закрыть дверь, она боялась, что они с мужем утратят свой картофельный урожай. Когда автобус стал тормозить у института Теплофизики, вся пассажирская масса подалась к кабине водителя, я тоже качнулась вперед, ДВЕРЬ ЗАКРЫЛАСЬ, чтобы больше уже не открываться. Странно, почему именно ощущения от этого короткого путешествия от ВЦ до Теплофизики надолго запечатлелись в моей памяти? Ведь аналогичных поездок было немало. Приходилось висеть на поручне, практически не касаясь пола или, наоборот, как говорится, «держаться только за воздух». Читать и спать я тоже в молодости умела в автобусе в любом положении, теперь — только сидя, да и то, чаще спать.

Хочется еще сказать про разницу в психологии пассажира, уже находящегося в автобусе, и того, кто только пытается проникнуть в переполненный салон. Им друг друга не понять. Пассажир на улице вглядывается в салон и видит, что между головами пассажиров, находящихся в автобусе, есть довольно много места. И он кричит — умоляет продвинуться и дать возможность ему войти тоже. Таких просителей может быть много. Но... Тот, кто уже, как селедка в бочке, приплюснут к соседу в салоне, точно знает, что податься, хоть в какую сторону, сил нет.

На смену 22-му маршруту в годину коренных преобразований общественного транспорта, проводимых в Новосибирске, появился номер 622. Он тоже стартовал от Вокзала, но останавливался по требованию пассажиров или на тех остановках, где толпились люди. А ходил он по расписанию! И хоть продолжалось это счастье недолго (от силы месяцев 7), постоянные клиенты привыкли. Еще год-два после этого можно было заметить несколько фигур, которые бодро прогуливались в ожидании автобуса с номером 622, начиная с 8:07 утра, их движения становились более нервными, когда к 8:45 они утрачивали надежду, а в 9:11 убредали они с остановки. Да что там говорить, еще полгода назад на столбе напротив гостиницы «Новосибирск» можно было видеть расписание автобуса-призрака, следы, от колес которого затерлись тому уж года 4. Память людская вечна!

А вот еще одна история про автобусы с номерами 22. В декабре 1995 года мне выпала удача в качестве члена семьи моей сестры побывать в Силиконовой долине в Калифорнии (сестра была там в длительной командировке в фирме Sun). Как же затрепетало мое сердце, когда я обнаружила, что из города Маунтинвью, в котором жила моя сестра, по улице Эль-Камино в обе стороны (в город Сан-Озе и город Сан-Антонио) ходит автобус с родным номером 22. Бывает же такое совпадение!

А когда началась Перестройка, то появились разные «левые» транспортные средства, готовые подвезти хоть до Академгородка, хоть до города Бердска. Каждый владелец транспортного средства зарабатывал, как мог. Конечно, стоимость проезда превышала официальный тариф раз в 5-10, но зато, когда бы раньше можно было проехать на автобусе, принадлежащем Православной гимназии, заводу имени Ленина или Спецавтохозяйству (похоронному бюро), а то и на тракторе. Да и стоять на остановках до полного посинения уже не приходилось. Цены в маршрутных автобусах тоже неуклонно росли. Но наконец-то установили единую стоимость проезда на всем надземном транспорте, ввели единые проездные билеты. А потом пенсионерам предоставили право бесплатного проезда. И вот однажды два деда-дачника, узнав, что проезд в восьмерке уже равен 1 рублю, стали громко кричать и вспоминать, что раньше-то стоил проезд 3 коп. Выражали они свой «протест» так громко и так долго, что я не выдержала. Пришлось им напомнить, что проезд в городок был 24 коп, затем 12 и только потом, как и во всех городских автобусах, стал 6 коп. А 3 копейки стоил проезд в трамвае! Деды, вспомнив, что в данный момент они едут бесплатно, угомонились. За годы езды, прислушиваясь к гласу народа, я поняла, что человек начинает возмущаться действиями правительства и прочих властей, только тогда, когда он осознает, что становится физически немощным. До того — все нормально. Можно пережить давку в автобусе, потерянное время и утраченный кошелек, оскорбление типа «а еще очки надел» и несправедливое обвинение в плохом воспитании — место не уступил. Про уступчивость: однажды леди пенсионного возраста на грубый призыв пожилого человека, отрекомендовавшегося инвалидом, уступить ему место при наличии 3-4-х свободных мест рядом, ответила, что молодежь станет уступать место пожилым только тогда, когда старики научатся уступать место старухам. Осознала я эту формулировку только с годами. А еще никогда не понять молодому человеку, что в самый жаркий летний день сквозняком может продуть и шею, и поясницу. Это тоже приходит с годами, хоть порой молодые уверенно заявляют, что долго (до 45 лет) жить не собираются.

А теперь — про контролеров. Многие пассажиры не раз сталкивались с парой суровых женщин из ПАТП-3, которые то и дело входили в автобус с целью выявить «зайцев». У одной из них были запоминающиеся очки для дальнозорких с толстенными линзами. От этого взгляд ее был особенно суров. А голоса обеих были столь пронзительны, что дрожать начинали и законопослушные «обилеченные» пассажиры и даже кондукторы. Как же эти леди ликовали, когда удавалось выявить безбилетника (все-таки в 8Э ездил добропорядочный народ, а в 22 — по большей части тоже, но бывало всякое). И вот однажды, уже на 622 маршрут, ПАТП-3 откомандировало в качестве кондуктора эту самую знаменитую даму в очках. На ее несчастье, а нам на потеху в наш автобус вошли контролеры. Боже, что стало с нашим кондуктором — она разволновалась, как робкий первоклассник, которого в первый раз вызвали к доске читать стихотворение перед классом. Да, оказывается, и место как-то «красит человека».

А ведь были времена, когда кондукторов не было — билет нужно было покупать в кассе или компостировать приобретенный заранее талон (продавали их книжками или лентами по 10 штук). По-моему, эти самые талоны еще совсем недавно выдавали в качестве билетов в коммерческих автобусах. Да и билеты с надписью «цена 6 копеек» пропали из оборота все-то года 2 назад — сколько же их напечатали!

Когда параллельно с официальными ЛИАЗами, ЛАЗами стали возить граждан ПАЗики, ЗИЛы, то появились и РАФики. Они-то и стали первыми маршрутными такси. Позже, когда эти мини-автобусы стали рассыпаться на части, а запасные детали к ним выпускали за границей в Риге, их сменили ГАЗели. Маршрутками я регулярно пользуюсь последние 12 лет, поэтому уже выучила в лицо водителей, познакомилась с пассажирами — здороваемся. Но, опять же, по порядку. От вокзала в городок возят такси с номерами 15 и 1015. Водители выжидают, когда маршрутка заполнится — чаще всего целиком. Так вот, ожидать момента отправки приходится до 40 минут (за это время можно и до Городка доехать)! При этом водители не брезгуют брать с пассажиров полную стоимость (сейчас стоимость проезда до городка составляет 40 рублей), даже если те едут до кинотеатра «Маяковского» и до автовокзала. Эти два аспекта уже давно вызывают разногласия между постоянными пассажирами, типа меня, и водителями. У меня последний довод: «чтобы Вашу жену так же возили в незнакомом городе». Поэтому некоторых граждан, по лицам которых видно, что 40 рублей сильно облегчат их карманы, мы отправляем на другие, более дешевые, виды транспорта. Но, похоже, что железнодорожные грузчики состоят в каком-то сговоре с водителями 15-х маршруток, так как они подносят груз именно к ним, а не к 1040 или 1212. И еще обидно, что некоторые попутчики, ранее подсаживавшиеся у ЦУМа или в центре, теперь вынуждены сначала добираться до Речного или железнодорожного вокзалов, чтобы уехать в Городок, потому что мимо их остановок маршрутка лихо пролетает уже заполненная пассажирами. Правда, бывает, что и у водителя сдают нервы и он стартует с полупустым салоном. В этом случае он последовательно тормозит на каждой остановке с целью подобрать возможных клиентов — забота о пассажирах в этом случае прямо распирает сердце водителя (или жадность...). Так что зуб на меня точит не один водитель, а иные грозились просто высадить, если я буду «качать свои права» (они выражаются покрепче).

Однажды «подслушала» разговор водителя с пассажиром. Водитель сказал, что чаще всего Газель они, водители, приобретают сами, заказывают установку пассажирских кресел, потом перегоняют в Новосибирск и устраиваются к какому-нибудь хозяину маршрутов на работу. И тут я поняла, почему порой так неудобно сидеть в салоне той или иной маршрутки, где число кресел равно 15. А уж как было тошно в маршрутке, где стояли 18 кресел, и передать не могу. Интересно, какое максимальное число посадочных мест можно организовать в маршрутке? Стоя я ездила из городка в город, и не раз, точнее, скрюченно. Был случай, когда человеколюбивый водитель вынул из заначки складную табуретку для стоячего пассажира, побоялся, что милиционеры его оштрафуют.

С июня 2007 года по март 2008 года конечную остановку переносили на Вокзальную магистраль к магазину «Галерея МАКСИМА». Объяснялось это тем, что собирались реконструировать площадь Гарина-Михайловского. В это время водители 15-й маршрутки обязаны были быстро грузить пассажиров и уезжать по маршруту. Вот была лафа! Во-первых, время экономилось, во-вторых, при проезде по городу деньги взимались разумные. Но вот с чемоданом от вокзала путь был не легок. Да и завершилась «реконструкция» площади, не начавшись — просто срыли 3 клумбы, заменив их зелеными столбами, на которые летом 2008 года подвешивали корзины с петуньями. А какая была развернута бурная деятельность: перекроили все маршруты всех видов транспорта, перенесли остановочные павильоны. Но главное, повесили удивительного содержания плакаты о том, что «остановочные площадки переносятся с вокзала Новосибирск-Главный на площадь Гарина-Михайловского». Я до сей поры не могу найти человека, который бы мне объяснил, что эта фраза означает — для меня, коренного жителя Новосибирска, это одно и то же.

А вот еще про мои взаимоотношения с водителями.

Пошел по городу слух, что одну тетку в маршрутке прибило насмерть поручнем. Не верьте. Я жива. Просто на меня упала вертикальная распорка. На остановке «Сеятель» выходил пассажир, чуть задел распорку, а она, родимая, давно отвинтилась. И упала. Рассекла мне голову. Хлынула кровища. Залила салон. Водитель испугался. Выдал из аптечки все перевязочные средства. Потом еще возил в МСЧ-168 зашивать головушку, да на работу отвез. С этим водителем с той поры раскланиваемся при встрече. А недавно он новую машину получил — поздравила.

Есть водители, которых я обхожу стороной. С одним я два раза попадала в аварии: то мы другую маршрутку таранили, то просто вылетали в кювет. Третьего раза я решила не дожидаться, если вижу его утром возле машины, то срочно придумываю, что мне надо в аптеку прогуляться.

Радио в маршрутке — тема особая. Я плохо отношусь в «Радио Шансон». Не люблю я их репертуара. А водители млеют. Вот как-то два молодых человека, выпендриваясь перед еще более молодыми барышнями, попросили усилить звук радио. Я же, напротив, попросили утишить. Молодежь предложила заплатить. В ответ я предупредила, что им меня не переиграть. И тут бы водителю поддержать наш торг. Ан нет, уменьшил звук, видно, и ему песенка была не по вкусу. А еще я слышу музыку и из чужих наушников — такой достался слух. Это ужасно, когда наушники с двух сторон, а из динамика поет любимое радио водителя. Я бы смирилась и с репертуаром, если бы водитель не забывал останавливаться в нужном месте — вопить, что есть мочи, не люблю. Был случай, когда мы всем составом пассажиров кричали, чтобы водитель высадил бабушку с внучкой у Инструментального завода. Не удалось — провез аж до разъезда Иня. А еще водители очень любят передачи с исполнением песен по заявкам слушателей. Слушаю эти передачи, но не понимаю, почему, пробившись в эфир, человек все еще «хочет поздравить или передать привет» — поздравляй уже, передавай, заказывай. То ли это вежливая форма, пришедшая к нам из английского «I would like »?

Еще про языки и разные наречия. У меня волосы встали дыбом, когда я услышала, как один студент рассказывал другому курс «Теории чисел» с применением отборного русского мата — полна чудес могучая природа.

Про попутчиков. Со многими я езжу почти все 30 лет. Интересно, что я впадала в мучительное состояние, вспоминая, откуда я знаю того или иного человека, если встречала попутчика в непривычной обстановке: на базаре с авоськами, в театре или в музее с детьми. Некоторые попутчики с годами отпали: пересели на собственные автомобили, поменяли место работы, переехали жить в Городок. С остальными мы приветствуем друг друга по утрам и вечерам. С некоторыми я просто подружилась, нашла общих знакомых.

Про пробки. Сейчас машин так много, что на вопрос свежего пассажира, как долго добираться до городка, ответа у меня нет: можно ехать и 30 минут, а можно и 2 часа. Выехала я однажды с работы в 17:00, дабы успеть в театр, за 20 минут добралась до разъезда Иня. А на спектакль, который начался в 18:30, я опоздала на 40 минут. Мы так мучительно ехали всем транспортным потоком, что некоторые пассажиры уставали, выходили и шли пешком, потом снова занимали место в салоне, а особенно торопящиеся уходили на электричку. Но был случай, когда я продвигалась от Ини до улицы Выборной 3 часа. Не выдержала, пошла пешком. Близ Инструментального завода поняла, что сделала правильно. По всей ширине улицы Большевистской лицом к лицу стояли автомобильные потоки, полный клинч. Представители ГАИ отсутствовали.

Про сотовые телефоны. Понимаю, что это очень удобное средство связи. Но не понимаю, почему я во время всего путешествия должна выслушивать подробности личной жизни совсем незнакомых мне граждан. Некоторых пассажиров друзья и родственники, как выпущенного условно заключенного, проверяют на всем пути следования. Они сообщает свои координаты на каждой остановке. Был случай, когда молодые люди разговаривали по телефонам, сидя в одной маршрутке, правда, они этого не знали, услышали окружающие.

Про названия улиц в городе Новосибирске. Одному новенькому пассажиру мы, старожилы, подсказывали, где лучше выйти, чтобы попасть на улицу Демакова (в микрорайоне Щ), а ему, оказалось, была нужна улица Тимакова (в Нижней Ельцовке). Уже несколько раз нас, опять же старожилов, ставил в тупик вопрос об улице Речкуновской. И каждый раз мы удивлялись, когда оказывалось, что на ней числится клиника Мешалкина. Где эта улица? Где этот дом, знаем отлично.

Про номера маршрутов. Когда по городку пустили маршрутные такси, дублирующие рейсовые автобусы, то номера им дали такие же, что и у автобусов. Ходил в то время и автобус с номером 15 в сторону Шлюза. А так как маршрутка с таким номером уже ездила в город, то шлюзовой маршрутке дали другой номер (62 что ли). В связи с этим почти каждый вечер кто-нибудь по ошибке садился на 15 маршрутку с целью попасть на Шлюз, и в лучшем случае при повороте в город начинал громко кричать, что везут его куда-то не туда. Исключения из правил жизнь усложняют,

Итог. За 30 лет трудового стажа я наездила в Академгородок на работу — с работы ~450 000 км, а точнее 450 476 км. А могла бы долететь до Луны, так как, согласно энциклопедическому словарю, среднее расстояние от Земли до Луны — 384 000 км. Надеюсь, что когда-нибудь мне присвоят звание «Почетного пассажира Новосибирского транспорта». Положу удостоверение в карман, выйду на пенсию и буду гулять пешком по родному городу — пешком интереснее, больше подробностей замечаешь.

PS: Этот опус я придумала в мае 2009 года, когда мы готовились к встрече курса по случаю 30-летия окончания ММФ. Когда мы объявили конкурс наших рекордов, я поняла, что у меня рекорд — километры в общественном транспорте.

На дворе февраль 2012 года. С 1 декабря 2011 года я пребываю в пенсионной эйфории — бросила работу. Одной из причин этого поступка была дорога. Километраж за два с половиной года прибавился пропорционально, а вот время в пути стало измеряться по какой-то иной формуле. Даже сидеть в теплом «шаттле», который Интел арендовал для доставки работников с рабочего места в город, становилось с каждым днем все муторнее. Вечные пробки на проспекте Строителей после грандиозной перестройки главного въезда в городок и передвижение черепашьим шагом по улице Большевистской мое терпение исчерпали. Все. Кончился мой полет в космос. Теперь по пенсионному удостоверению. И лучше всего на метро, которое хоть и не люблю, но которым пользуюсь, так как там нет индивидуального транспорта, светофоров, машин с мигалками и регулировщиков.

К списку