Эта история случилась, когда мы находились в командировке в Удачном. Проводив одного нашего товарища в аэропорт, мы с Петром Полюдовым возвращались в гостиницу. Но, проезжая гаражное хозяйство алмазной трубки Удачная, мы решили заморить червячка в их столовой, полагая, что своих водителей контора должна кормить прилично. Спешились и пошли искать столовую. Гаражи представляли собой нечто подобное самолетным ангарам. В них находились карьерные 120-тонные самосвалы. Тут у нас появилась совершенно шальная мысль: а не покататься ли нам на этих автомобильчиках.
Нашли бригадира, Петр заявил ему, что мы, в соответствии с договором с компанией, должны исследовать транспортную работу в трубке, и назвал пару фамилий топ-менеджеров, которые в курсе этого договора. Это была чистая импровизация, но она сработала. Бригадир ушел для выяснения наших личностей, то ли звонил менеджерам, то ли не удалось дозвониться, но, вернувшись, выдал, ткнув пальцем в меня: «Ты садись на Камацу». Петра же отправил на Катерпиллер. Тут мы с Петром разошлись. Я отравился на свою японскую Камацу, Петр – на американский Катерпиллер.
Подойдя к авто, я в полной мере почувствовал свою ничтожность перед этим монстром. Забираться надо было по трапу на высоту почти 5 метров на капот машины, на уровне которого находилась кабина авто. Познакомился с водителем, и мы отправились в карьер трубки. Этот карьер, глубиной 430 метров, имел размеры 2х3 км и формой представлял собой восьмерку, так как имел два ядра.
Вылилось наше приключение в то, что мы отработали с водителями полноценную смену. Я трижды съездил в отвалы, пару раз – на обогатительную фабрику. Подъем со дна карьера на поверхность занимал 45 минут. Накануне были произведены вскрышные взрывы, поэтому сначала вывозили пустую породу в отвал. Надо сказать, довольно волнительно, когда этот слон весом в сотню тонн пятится к обрыву в пару сотен метров глубиной, чтобы сбросить 120 тонн породы. По краю работал большой бульдозер, который готовил мощный бруствер, чтобы машина не ушла вниз. На мой вопрос, случалось ли такое, водитель подтвердил, что однажды машина рухнула вниз, но то было единственный раз и давно.
В шоферскую столовую я все-таки попал вместе со своим водителем. Она была наверху, до неё от стоянки уложили колеса этих гигантских машин, по ним и нужно было добираться до столовой, для чего следовало по лестнице взобраться на эту дорогу из шин и, петляя по ней аки заяц, дойти до столовой.
Запомнилась и поездка на обогатительную фабрику. Водитель высадил меня возле неё и стал маневрировать, подъезжая к бункеру разгрузки и ориентируясь на железнодорожные семафоры. Я стоял рядом с этим мастодонтом, ощущая всю свою малость. И вдруг еще увидел, что, когда машина подтормаживает и вновь трогается с места, на колесах появляются большие трещины. Тут я смекнул, что, если хоть один баллон колеса лопнет, меня сметёт, как муху.
Потом, забравшись снова в кабину, я спросил водителя, не кажется ли ему, что пора бы резину поменять. Тот ответил, что запрос снабженцам они давно отправили, но те смогли найти только стотонную резину, а у водителей оплата сдельная, они терять в зарплате не желают и будут до конца работать на этой резине.
Я спросил, что же будет, если она бабахнет.
– Ну, на днях у одной машины колесо взорвалось.
– И какой результат?
– Взрыв в Удачном слышали, гидросистему разнесло ошмётками резины, машину починили потом…
В конце смены водители связались по рации, встретились, встали радиатор к радиатору, высадили нас с Петром. Постояли мы у этих слоников, помахали водителям и пошли в свою гостиницу, полные неожиданных удивительных впечатлений.